Рудольф стремился к совершенству, доходя иногда до опасных пределов и требовал подобного настроения от тех, с кем он работал.
Он нас научил, как максимально использовать свои физические возможности, что не дано любому телу или любому мозгу. Будучи крайне уязвимым (что его страшно пугало), он не допускал ни малейшей слабости, которая могла быЕго абсолютизм не терпел ни посредственности, ни компромиссов. На репетициях, он, по артистической честности, полностью отдавался физически и умственно. К хореографам он относился покорно и смиренно.
Мы после его смерти осиротели, но он до сих пор с нами благодаря его балетам. Он нам внушил, что сцена – самое сокровенное место, будь она в самом престижном театре или в самом элементарном. Мы стали по-настоящему «существовать».
Для Нуреева сцена являлась наградой, которую нужно было заслужить, и требовала осознания чувства опасности ; так было и для нас. Мы получили ценный жизненный опыт. Он меня научил сосредоточиваться, жить полноценно и стремиться к сути дела.